В статье рассматриваются проблемы взаимосвязи агломерационных эффектов локализации и урбанизации. В качестве индикатора этих процессов используются взаимосвязь людности городов с числом предприятий и организаций в них. При этом предполагается, что число предприятий косвенно отражает разнообразие мест приложения труда, хотя и не взвешенное по отраслевой структуре. В результате исследования установлена статистически значимая связь между этими двумя показателями как для субъектов Федерации, так и для городов с численностью более 100 тыс. чел. Основное внимание уделяется изучению и объяснению отклонений от общей закономерности “ранг города/число предприятий в нем”. На этой основе проведена типология городов по нескольким основаниям: административный статус, экономико-географическое положение, наличие крупных градообразующих предприятий. По результатам исследования выявлены конкретные параметрические характеристики, позволяющие выделить монопрофильные города. На примере ключа исследование было продолжено для поселений меньшей людности, в результате установлено, что для них географическое положение и специализация более значимы, чем людность.

Статья посвящена современному этапу развития агломераций Казахстана, стимулирование формирования которых стало одним из приоритетов государственной политики. Из-за отсутствия критериев границы потенциальных агломераций определены по полуторачасовым изохронам транспортной доступности вокруг городов людностью от 100 тыс. чел. Из этих городов на основе модифицированного коэффициента развитости, учитывающего кроме городских спутников также села людностью свыше 3 тыс. чел., было отобрано восемь центров. На основе ряда социально-экономических индикаторов был проанализирован уровень отрыва ядер агломераций от пригородов и регионов в целом. Пример Казахстана показал, что унаследованная структура экономики и невысокая комфортность среды городов-центров не способствуют развитию большинства агломераций. В течение постсоветского периода их доля в населении республики выросла с 43 до 52%, но административный вариант создания агломераций работает лишь там, где есть объективные предпосылки и эволюционный задел. Из агломераций, статус которых закреплен в правительственных документах в качестве точек роста, к развитым относится агломерация Алматы. Зона тяготения Шымкента включает в основном крупные села, некоторые из которых недавно стали городами. Столичная агломерация Астаны по уровню развитости заметно уступает даже соседней Карагандинской. Актобе способно привлечь жителей лишь северо-западных областей из-за низкой транспортной связности с остальной территорией страны. По показателям социально-экономического развития выделяются столичные агломерации, к которым по степени терциаризации экономики тяготеет третья по величине — Шымкентская. В остальных агломерациях сохраняется повышенная индустриальная занятость, а рост численности населения ввиду невысокой привлекательности происходит за счет естественного прироста и внутриобластной миграции. Кроме Алматы, в окружении которой наблюдаются признаки субурбанизации, города-ядра растут быстрее зон влияния. Пригороды отличает недостаток мест приложения труда, слабость социальной инфраструктуры, более низкий уровень доходов населения. Такая ситуация, характерная для начальных стадий развития, сдерживает использование преимуществ агломераций.

Впервые на российских данных за 2011–2020 гг. оценивается переток населения между семью уровнями поселенческой иерархии, представленной городами разных размеров и их пригородами, иными городскими и сельскими населенными пунктами. Для уровней иерархии рассчитаны показатели миграционного прироста (убыли) населения и показатели демографической эффективности в виде матриц. Показано, что на масштабы перетока влияют изменения в методологии учета миграции в России в 2010-е годы, а именно – “автоматическое” возвращение мигрантов к месту постоянного проживания по окончании срока регистрации по месту жительства. Бенефициарами вертикальной миграции населения являются города с населением свыше 250 тыс. жителей, в наибольшем выигрыше – агломерации Москвы и Санкт-Петербурга. Каждый следующий уровень поселенческой иерархии отдает население наверх и получает подпитку с более нижних этажей. В отличие от стран, где проводились подобные исследования (США, Канада, Нидерланды и др.), в России отсутствует переток населения сверху вниз, а восходящие потоки имеют очень высокую эффективность, особенно велика она для Москвы, Санкт-Петербурга и их пригородов. Несмотря на перемещение населения между соседними уровнями поселенческой иерархии, его демографический эффект не так велик, как в скачкообразных переселениях. Расчеты базируются на индивидуальных деперсонифицированных данных мигрантов в России, позволяющих детализировать потоки миграции до отдельных населенных пунктов. Пространственная привязка данных осуществлялась на основе 15-значных кодов Росстата, уникальных для каждого населенного пункта, что позволило анализировать миграцию не между муниципальными единицами, а между населенными пунктами, сгруппированными по размеру, а также выявить влияние особенностей учета миграции в 2010-е годы на показатели перетока населения между выделенными группами населенных пунктов.

Исследованы темпы осадконакопления пяти озер Западного и Центрального Кавказа в позднем голоцене на основе радиоизотопного датирования (¹³⁷Cs глобального и Чернобыльского происхождения, ²¹⁰P_bex, ¹⁴C). Озера расположены в различных ландшафтных зонах и отличаются по своему происхождению. Водосборы исследованных озер минимально подвержены антропогенному воздействию, поэтому поступление наносов в водоем, скорости осадконакопления и их изменения во времени контролируются в основном природными факторами. Установлено, что для двух озер среднегорной зоны и зоны с залуженными и залесeнными водосборами, современные скорости накопления отложений составляют 0.05–0.07 см/год, из которых практически половину составляют органические остатки. Скорости осадконакопления в высокогорном оз. Донгуз-Орун имеют тенденцию к росту и составляют в последние 30 лет 0.32 см/год без учета значительного объема наносов, которые переоткладываются в дельте перед водоемом. Противоположенный тренд скоростей осадконакопления выявлен для высокогорного оз. Гарабаши, отличительной особенностью которого является отсутствие в настоящее время ледников на его водосборе и достаточно высокое проективное покрытие водосбора растительностью. Скорости осадконакопления в оз. Сухой Лиман, расположенном в низкогорной зоне, составляют 0.1 см/год с трендом небольшого роста, обусловленным некоторым увеличением антропогенного воздействия, связанном с локальными вырубками и ростом рекреационной нагрузки.

Обсуждаются современные тенденции изменений атмосферных осадков и крупномасштабной атмосферной циркуляции, значимые для сезонной структуры и многолетних изменений стока в речных бассейнах средней полосы и севера европейской территории России (ЕТР). С учетом сезонных вариаций и фазового режима проводится анализ региональных и частотно-временных особенностей изменений атмосферных осадков, их связи с крупномасштабной циркуляцией и проявлений в изменениях годовых и средних месячных расходов в бассейнах рp. Северная Двина, Мезень, Ока и Белая. Изменения количества жидких осадков в периоды установления/разрушения снежного покрова коррелируют с температурой воздуха в указанные сезоны. Их связь с продолжающимся потеплением дает основание расценивать их как тенденцию, в отличие от максимальных расходов и объемов весеннего половодья на севере ЕТР, которые в основном определяются вариациями крупномасштабной циркуляции и носят колебательный характер. Полученные регрессионные и спектральные оценки вклада Скандинавской моды в изменчивость годового стока Северной Двины показывают, что определяющим фактором его колебаний является усиление/ослабление зонального переноса, описываемое этой циркуляционной модой в противофазе.

На примере факторально-динамического анализа горно-таежных геосистем (ландшафтов) участка хр. Малый Хамар-Дабан (Западное Забайкалье) реализован метод анализа иерархий (МАИ) – логический и математический инструмент принятия решений в определении приоритетов альтернатив (ландшафтообразующих факторов) достижения цели (зональной нормы), их парном сравнении и выборе лучшей альтернативы с максимальным значением приоритета относительно главной цели. Совмещение алгоритма МАИ с факторально-динамическим анализом иерархии геосистем – геомеров (выделов фаций, групп и классов фаций) – показано на примере оценки эффекта факторного влияния на облик ландшафта по критерию территориального проявления фаций разных факторальных рядов (субгидролитоморфных, сублитоморфных, ксеролитоморфных и субгидроморфных). На основе расчета показателя, учитывающего приоритеты всех сравниваемых частных критериев разных уровней иерархии и критерий серийности геосистем, определена мера отклонения состояния отдельных выделов фаций от зональной нормы и создана карта ландшафтной изменчивости исследуемой территории в обобщенных показателях влияния факторов разного уровня.

В начале позднего плейстоцена в пределах современного Азово-Черноморского бассейна синхронно с межледниковой трансгрессией мирового океана развивалась карангатская трансгрессия. На основе анализа фаунистических комплексов бассейн был охарактеризован как самый теплый и полноводный бассейн позднего плейстоцена, с соленостью воды, значительно превышающей соленость современного Черного моря. Наиболее полная последовательность осадков трансгрессии обнаружена в разрезе Эльтиген, расположенном на западном побережье Керченского пролива. Разрез был неоднократно изучен. Большинство палеогеографических заключений о развитии карангатской трансгрессии дано на основе анализа его отложений. Однако ввиду большой протяженности, фациальной изменчивости разреза и недостатка геохронологических данных однозначного мнения о том, как соотносятся отложения в разрезе, какому количеству фаз карангатской трансгрессии они соответствуют, каков их возраст, до сих пор нет. Целью работы является получение хронологии осадконакопления южной (тобечикской) части стратотипического разреза Эльтиген, которая подавляющим большинством исследователей принимается за отложения первой фазы карангатской трансгрессии. Получено 17 люминесцентных датировок по кварцу (ОСЛ) и по полевым шпатам (ИКСЛ, pIRIR290): девять из лагунно-морских и прибрежно-морских отложений и восемь из вышележащей лессово-почвенной толщи. Биостратиграфический анализ малакофауны подтвердил принадлежность вскрытых в разрезе морских отложений карангатской трансгрессии Черного моря. Результаты ОСЛ-датирования показали, что в южной части разреза Эльтиген выделяется три цикла лагунно-прибрежно-морского осадконакопления возрастом 135–130 тыс. л. (МИС 6– МИС5е), 130–115 тыс. л. (МИС 5e) и 115–95 тыс. л. (МИС 5d-c). Накопление верхней субаэральной толщи началось не ранее 95 тыс. л. н.

С экологических позиций оценены структурные изменения в промышленности российских регионов за 2005–2019 гг. Уменьшение доли добывающей индустрии и доли опасных видов деятельности в обрабатывающей промышленности рассматривалось как экологически прогрессивное изменение региональной промышленной структуры (ее экологизация), а противоположное изменение – как деэкологизация. Абсолютное большинство основных добывающих регионов страны увеличили добычу минеральных ресурсов, при этом в половине из них она возросла более чем в 1.5 раза, а в четверти – более чем вдвое. Четко обозначился северо-восточный вектор развития добывающей промышленности страны, обусловливающий относительное смещение крупномасштабных воздействий на природу в Восточную Сибирь, на Дальний Восток, Европейский Север – на экологически значимые и легко ранимые ландшафты криолитозоны, а также на шельфовые области. Количество регионов, где доля добычи в выпуске промышленной продукции превышает 50%, увеличилось с 9 до 14. В 2/5 российских регионов заметно увеличилась доля экологически опасных отраслей в обрабатывающем секторе промышленности. В регионах, где природоемкая добыча существенно сокращается (ХМАО, Татарстан), появляются первопередельные отрасли обрабатывающей индустрии, также не отличающиеся экологичностью. Лишь в Белгородской, Калининградской и Мурманской областях экологичнее стали и промышленные структуры в целом, и их обрабатывающие секторы. Усилились межрегиональные различия по уровню экологичности промышленных структур. Трудности методического и информационного характера нe позволили установить взаимосвязи между структурными изменениями в промышленности российских регионов и динамикой воздействий на природные компоненты.

Представлен обзор современных представлений о сущности и специфике диффузного (рассеянного) загрязнения водных объектов. Формирование, перемещение и трансформация водных потоков, образующихся на водосборах в периоды снеготаяния и выпадения интенсивных дождевых осадков, насыщенных растворенными и взвешенными веществами, – сложный многомерный процесс, распределенный по территории водосбора. Основными факторами формирования диффузного загрязнения водных объектов является взаимодействие комплекса гидрологических и геохимических процессов, зависящих от климатических особенностей территории и структуры использования земель на водосборах. Развитие химической промышленности и биотехнологий привело к поступлению в природную среду новых, чужеродных для биоты загрязнителей, требующих новых способов контроля и очистки источников диффузного и точечного загрязнения. В городах проблема диффузного загрязнения водных объектов широким спектром загрязняющих веществ стоит наиболее остро. Отмечено, что диффузное загрязнение водных объектов не регистрируется и не регулируется государственными водохозяйственными или природоохранными ведомствами. Это связано с неопределенностью “потребителя” диффузного стока, сложностью его мониторинга, непониманием его ключевой роли в загрязнении водных объектов из-за недостаточной изученности проблемы. Необходима современная научно обоснованная сеть мониторинга диффузного стока. Выполнен обзор моделей, разработанных как в России, так и за рубежом, используемых для расчета выноса загрязняющих веществ в водные объекты с использованием ГИС-технологий и развитых баз данных. Отмечена несбалансированность степени разработки блоков, описывающих перенос воды, наносов и химических веществ. Приведены примеры работ Института географии РАН по программе “Оздоровление Волги” в области моделирования диффузного загрязнения в бассейне Чебоксарского водохранилища.

В статье показаны особенности бытового водопотребления сельских домашних хозяйств на рубеже XX–XXI вв. и обоснована потребность в изменении сложившихся технократических подходов к планированию бытового водопользования. На примере Семловского сельского округа Даниловского района Ярославской области с 1976 г. изучалась практика выбора жителями источника в зависимости от качества воды, экономических и технических возможностей, а также от социокультурных традиций. Исследования базировались на методологии изучения сельского водопользования выдающегося географа Гилберта Уайта на основе подходов поведенческой географии. С помощью полевых исследований, интервьюирования и полуструктурированных опросов выявлялось, каким образом сельские жители решают проблему обеспечения водой, выбирают источник и оценивают воду как экономическое благо. Изучены представления управленцев в сфере бытового водоснабжения и проанализированы плановые документы. Показано, что ориентация исключительно на централизованное водоснабжение, с целью обеспечить соблюдение нормативов качества воды, на селе производит обратный эффект, когда рациональный выбор водопользователя смещается на более дешевый и надежный источник, но с худшим качеством воды. Обоснована важность ориентации водохозяйственной деятельности на реальные предпочтения сельских жителей в бытовом водопотреблении. Показана целесообразность комплексного подхода к разработке стратегий сельского водоснабжения с учетом проживания водопользователей в различных социально-географических условиях. Тем самым удовлетворение потребности людей в качественном водоснабжении становится возможным без увеличения затрат сельских домашних хозяйств. Отмечено, что реализация такого подхода требует изменения стратегического видения проблем пространственного развития, что неизбежно усложняет работу сервисных водохозяйственных организаций.

Статья посвящена анализу пространственной структуры туристского хозяйства в Тюменской области. Теоретико-методологической основой анализа выступает концепция центр–периферия. Развитие внутреннего туристского рынка признано одним из важнейших приоритетов региональной экономики Тюменской области. В этой связи актуальной задачей является выявление закономерностей пространственной организации туризма как центро-периферической системы, в которой выделяются разные по своим функциям и статусу зоны. Выявление и изучение данных закономерностей имеет не только и не столько научно-теоретическое, сколько прикладное значение. Полная и достоверная информация такого типа является непременной основой для рационального территориального планирования развития туристской инфраструктуры; принятия эффективных управленческих решений в сфере туризма; залогом успешной инвестиционной политики. В исследовании применяется метод кластерного анализа (через правила одиночной и полной связи, взвешенного попарного среднего, взвешенного центроидного методов и метода Варда) для вычленения групп муниципальных образований, схожих по набору переменных, отражающих инфраструктурную обеспеченность и культурно-исторический потенциал территории. Такой подход гарантирует адекватную сегментацию туристского пространства региона на региональный центр, концентрирующий максимальное количество и разнообразие туристских ресурсов и, соответственно, наиболее разноплановые виды туристской активности; вторые центры, фиксирующиеся по повышенным показателям туристского потенциала с явно выделяющимися отраслями специализации. Полупериферия туристского пространства области определяется как наиболее перспективная и имеющая экономический, природно-культурный и инфраструктурный потенциал для роста туристских прибытий, где должны концентрироваться максимальные усилия региональных властей в поддержке туристской отрасли. Периферийные районы чрезвычайно слабо оснащены туристской и сопутствующей инфраструктурой, характеризуются внутренней неоднородностью в развитии туризма, имеют единичные дестинации с транспортной изолированностью. При этом туризм для них является средством преодоления экономической отсталости, но находится в зоне рискованного предпринимательства. Результаты исследования позволяют совершенствовать научное и практическое содержание туристского районирования и территориального планирования туристской отрасли Тюменской области.

Отделение заливов от основной акватории Волгоградского водохранилища абразионно-аккумулятивными пересыпями, возникающее вследствие вдольберегового переноса наносов, является в настоящее время одной из региональных проблем. Гранулометрический состав характеризует перемещение слагающих пересыпи наносов под воздействием вдольбереговых течений. По материалам 2019–2020 гг. были определены гранулометрические параметры пересыпей и сделан оценочный расчет нанософормирующих скоростей течения. Изучено 82 образца 24 заливов право- и левобережья. Применялись полевые (отбор проб наносов, визуальная характеристика литологического состава берега) и аналитические методы исследования (гранулометрический анализ, графический и математические методы). Установлено, что в строительстве абразионно-аккумулятивных пересыпей принимают участие наносы размером от 100–50 мм (крупная галька) до 0.05 мм и менее (мелкие пылеватые частицы). Все изученные фракции оказались окатанными или хорошо окатанными, что дает основание причислять их к наносам. Существуют отличия гранулометрического состава наносов пересыпей на право- и левобережье водоема. В составе наносов пересыпей правобережных заливов в одних случаях господствует крупная (100–50 мм) и средняя галька (50–20 мм), в других – средняя (0.5–0.2 мм) и мелкая фракции песка (0.2–0.1 мм). В составе наносов пересыпей левобережных заливов преобладает средняя фракция песка (0.5–0.2 мм), отмечены частицы размером менее 0.05 мм. Скорости течения, формирующие пересыпи, составляют на правобережье водоема от 0.47 до 3.45 м/с, на левобережье – от 0.47 до 1.63 м/с. Пробы наносов устьевых абразионно-аккумулятивных пересыпей имеют разную степень сортировки (1.13–14.40), что свидетельствует о различиях в скоростях течений, формирующих данные формы рельефа в разные временные периоды. Гранулометрический состав наносов является косвенным признаком динамики уже сформированной пересыпи и индикатором наносообразующих скоростей течения. Седиментация наносов на Волгоградском водохранилище происходит на близком расстоянии от источника их поступления.

С целью определения скорости понижения водосборных пространств Карельского побережья в период 2005–2017 гг. проведены круглогодичные наблюдения водотоков, впадающих в губы Чупа, Медвежья, Кереть и Летняя Белого моря. В реках и ручьях исследовались сезонные и годовые изменения расхода воды и концентраций взвешенных веществ. Выявлено, что речной водный сток не превышает 2.5 км³, а ручьевой – 45 млн м³ в год. Годовой водный сток распределяется следующим образом: в весеннее половодье в среднем выносится 40 ± 2%, в осенний паводок – 33 ± 1%, в летнюю межень – 23 ± 1%. Несмотря на большую продолжительность зимнего периода, зимний водный сток никогда не превышает 8% от годового стока. По концентрации взвеси реки и ручьи Карельского побережья относятся к водотокам с чистой водной массой: среднемноголетняя концентрация взвешенного вещества в них составляет 3.30 ± 0.95 мг/л. Выявлено, что суммарный речной сток взвешенного вещества составляет 6.5 тыс. т в год, ручьи за год выносят менее 500 т взвесей. Исходя из полученных данных, проведены оценки модуля стока взвешенного вещества и скорости эрозии водосборных пространств. Среднемноголетний модуль стока взвешенного вещества в среднем составляет 1.98 ± 0.31 т км^–2 г.^–1, скорость эрозии – 1.1 ± 0.17 мкм г.^–1 (n = 382). Низкий модуль стока и медленная скорость понижения водосборных площадей обусловлены географическим положением и геолого-геоморфологическим строением Карельского побережья.

В статье рассмотрено современное состояние методов распознавания образов для автоматического и полуавтоматического составления геоморфологических карт. В настоящее время среди специалистов в области морфометрии и математического моделирования рельефа широко распространено мнение, что экспертные знания и правила, используемые для создания таких карт, могут быть описаны количественно и представлены алгоритмически. Основные нерешенные пока удовлетворительно проблемы автоматизации картографирования рельефа: распознавание морфологически идентичных форм разного генезиса, выработка критериев перехода от морфологических к возрастным и генетическим характеристикам поверхностей, превентивный подбор оптимальной детальности данных дистанционного зондирования (не всегда наиболее детальные данные оказываются эффективнее всего в модели), выбор и обоснование весовых коэффициентов количественных переменных. Приведены примеры использования нескольких методов распознавания образов в геоморфологии вообще и геоморфологическом картографировании: обобщенных линейных моделей, классификаций деревьев решений, искусственных нейронных сетей и некоторых других методов, включая “компьютерное зрение”. Показано, что точность различных моделей в отношении распознавания форм рельефа (равно как и геологических структур) составляет порядка 50–70%, реже больше. В то же время распознавание конкретных форм, в зависимости от исходных данных и степени выраженности на них признаков данных форм рельефа, может иногда быть даже абсолютной (100%), но чаще всего точность при тестировании находится в пределах 90%.

Книга Л.М. Григорьева и А.К. Морозкиной исключительно актуальна, поскольку сейчас, как и в 1880–1913 гг., наблюдается быстрый рост неравенства. Важен вывод о том, что даже тогда революционный взрыв не был неизбежен и не произошел бы, не будь мировой войны. Темпы роста ограничивались недостаточной широтой внутренних рынков и медленным ростом производительности труда в силу нехватки человеческого капитала. Марксизм, по мнению авторов, отразил характер общества середины XIX в., но примерно с 1870-х годов неравенство и абсолютная бедность начали становиться разными проблемами. Индустриализация за счет крестьянства, происходившая в России, развивавшейся вопреки теориям, не должна трактоваться как однозначное зло, тем более что сходные явления наблюдались и в других странах. На основании экономического анализа (“сталь не врет”) ставятся под сомнения господствующие представления о мотивах Германии при развязывании Первой мировой войны. Она была крайне обеспокоена изменением соотношения сил в пользу США и России. Авторы пришли к выводу об отсутствии конвергенции в развитии рассматриваемых стран в 1880–1913 гг. По их мнению, успешное догоняющее развитие – довольно редкая удача. При этом рецепт успеха всегда оказывался индивидуальным и малопригодным для тиражирования. Отрыв колоний от бывших метрополий за последнее столетие нисколько не сократился. Размышления над книгой приводят к выводу о том, что у России в XXI в. есть возможность дольше других стран сохранять динамизм развития в перешедшем к стационарности мире благодаря освоению Сибири.