Описание пространственной структуры ландшафта обычно сводится к перечислению видов морфологических единиц и их площадных соотношений. Однако, исходя из системного понимания ландшафта, пространственная структура может считаться описанной только тогда, когда будут подробно объяснены латеральные отношения между пространственными элементами. Обоснована необходимость перехода ландшафтоведения от простого объяснения пространственных различий и соотношений к функционально-хорологическому анализу, что позволит занять специфическую нишу среди наук о природных системах. По материалам ландшафтных конференций 2006, 2017, 2018 гг. установлены приоритетные темы исследований пространственной организации и дана оценка с точки зрения их соответствия требованиям системного подхода. Предложена классификация хорологических аспектов ландшафтного исследования, которые могут обеспечить полноценное системное содержание и практическое значение для целей территориального планирования. Функции геокомплекса во вмещающей геосистеме могут различаться в зависимости от его размеров, конфигурации и пространственного контекста. Предложено различать 28 функций геокомплексов или их групп, образующих четыре группы: функции в потоке (отношения геокомплекса с входящими и исходящими абиотическими и биотическими потоками); функции конфигурации (отношения геокомплекса с соседними геокомплексами или окружающей матрицей); функции доминантности (роль геокомплекса во вмещающей геосистеме, зависящая от его встречаемости; функции эмерджентности (вклад группы геокомплексов в формирование эмерджентных свойств вмещающей геосистемы). Выявление социально-значимых эффектов взаиморасположения природных комплексов и подбор оптимальных позиций, соседств угодий – привилегированный вклад ландшафтоведения в пространственное планирование землепользования и экологической инфраструктуры.

По существующим прогнозам, после 2030 г. будет развертываться интеллектуальная, трехмерная, сверхплотная, интегрированная, терабитовая, терагерцовая, тактильная и сенсорно-сканирующая система беспроводной связи шестого поколения (6G). Для нее будут весьма значимы пространственные особенности, что обусловливает необходимость географических исследований. Предпринята попытка определить будущие направления географического изучения сетей 6G на основе сравнения сетевых параметров с существующим опытом познания пространственно-временных особенностей развертывания информационно-коммуникационных сетей. Основное внимание уделено инфраструктуре и генерируемым ею телекоммуникационным услугам. К инфраструктуре отнесены облачные дата-центры, стационарные и мобильные базовые станции, абонентские и роботизированные устройства, излучающие поверхности, сенсоры и другие сетевые элементы. Будущие услуги будут представлены повсеместно подключенным искусственным интеллектом, сенсорным сканированием окружающей среды, голографическим телеприсутствием, расширенной реальностью, тактильной коммуникацией, трехмерным позиционированием и другими сервисами. Предложено развивать географические исследования по следующим направлениям: развертывание пространственно-распределенной сети, инфокоммуникационно-сетевое освоение пространства, идентификация “умных” агломераций и регионов, пространственная диффузия телекоммуникационных услуг, центр-периферийное цифровое неравенство и искусственно-интеллектуальная специализация регионов. Прикладные работы предлагается выполнять по географической экспертизе сетевых проектов, оптимизации линейно-узловой структуры и рекомендации параметров сети 7G. По каждому из девяти направлений приведены общая характеристика и возможное деление на частные направления. В рамках выделенных направлений показана предполагаемая периодизация основных задач исследования от разработки методологии географического познания сетей 6G в 2020-е годы к получению эмпирических результатов в 2030-е годы и последующему их обсуждению для перехода к 7G в 2040-е годы.

Трансграничная регионализация (ТР) – процесс и одновременно результат развития трансграничных взаимодействий, ведущих к появлению трансграничных регионов. Переосмысливая европейский опыт и постулаты советской районной школы, исследователи ТР пытаются понять принципы построения трансграничных регионов на новых и старых границах России. Однако многие фундаментальные вопросы так и остаются открытыми. Какое влияние на ТР оказывают межгосударственные интеграционные инициативы? Что вносит более весомый вклад в регионализацию – институциализация трансграничных взаимодействий, добрососедские отношения или наличие функциональных связей между соседями? Цель работы состоит в том, чтобы, используя кейс российского-белорусского пограничья, отличающегося низкой барьерностью границы и культурно-исторической близостью, внести вклад в эту дискуссию. Концептуальную основу составляет понимание ТР как процесса, определяемого как внутренними (часто “объективными”), так и внешними (“субъективными”) факторами, что позволяет примирить “объективистские” и “конструктивистские” исследовательские подходы. Работа опирается на анализ официальной статистической информации, результаты многолетних полевых исследований, включая экспертные интервью, а также экспертное анкетирование. Исследование показало, что интеграционные процессы замедляют дивергенцию регионов российско-белорусского пограничья в социально-экономическом отношении, но не приводят к заметной конвергенции. Сочетание этих процессов, с одной стороны, подрывает потенциал ТР, а с другой – создает предпосылки для формирования “приграничной ренты”, взаимодополняемости рынков труда, выполнения российско-белорусским пограничьем функции “буферной зоны”. Наряду с межстоличностью и транзитностью, на ТР оказывает влияние периферизация, которая идет бок о бок с разрушением трансграничной транспортной связности территории. Повседневные практики жителей пограничья пока еще создают сравнительно прочную ткань сотрудничества, однако уход советских поколений и продолжающаяся депопуляция пограничья со временем могут привести к деградации трансграничных взаимодействий. Выявлено, что слабая институциональная база и недостаток финансовой поддержки сотрудничества воспринимаются экспертами как серьезный лимитирующий фактор, в особенности той частью, которая имеет опыт реализации программ соседства на границах с ЕС.

Статья посвящена трансформациям, произошедшим в территориальной структуре населения Нижегородской агломерации в 2019–2021 гг. в течение пандемии коронавируса. Выявленные изменения анализируются в контексте двух концепций – городского социально-экономического сжатия (urban shrinkage) и территориальной шокоустойчивости (spatial resilience). Особое внимание уделено микроуровневым изменениям территориального распределения дневного и ночного населения, изученным на основе агрегированных анонимизированных данных сотовых операторов. Результаты работы позволяют расширить представления об устройстве городских агломераций как локальных систем расселения сквозь призму их потенциальной реакции на кризисные явления. Кроме того, работа может представлять интерес с точки зрения механизмов формирования внутренней территориальной шокоустойчивости крупных городских агломераций. Также одним из аспектов ее научной новизны стала делимитация Нижегородской агломерации методом оценки интегральной транспортной доступности. По итогам проведенного исследования постулируется, что территориальная структура населения Нижегородской агломерации показала сравнительно высокий уровень устойчивости к неблагоприятным последствиям пандемии коронавируса. Это объясняется комплексным характером ее устройства и потенциальной способностью к перераспределению негативных эффектов. Одной из ключевых реакций территориальной структуры как дневного, так и ночного населения стал рост ее микроуровневой поляризации. Особенно сильно она затронула общественно-деловые и смешанные зоны, а также крупные массивы селитебной застройки. Рост поляризации наблюдался в центральных зонах городов, и в том числе в ядре агломерации, соответствующем историческому центру Нижнего Новгорода. Появилась тенденция к дифференциации низкоплотных селитебных пригородных зон. На основании вышесказанного постулируется вывод, что произошедшие изменения в территориальной структуре населения можно назвать особой формой “агломерационного сжатия”, не сопровождающейся сокращением численности населения агломерации, но усиливающей внутренние территориальные диспропорции.

Статья посвящена современным трендам развития электроэнергетики США, которая на протяжении многих десятилетий занимала лидирующее положение в мире по производству электроэнергии. На основе полимасштабного исследования анализируется территориально-производственная структура отрасли, формирование которой началось в 1870-е годы. Кратко охарактеризована динамика развития электроэнергетики с начала ее возникновения. На основе данных по отдельным электростанциям рассмотрено размещение отрасли по территории страны и изменения ее территориально-производственной структуры. Рассчитана степень территориальной концентрации установленных мощностей по трем категориям: электростанции, расположенные на территории городских агломераций (метрополитенских статистических ареалов); электростанции в графствах, граничащих с агломерациями; электростанции, расположенные вне этих ареалов. При расчете концентрации учитывались электростанции мощностью более 50 МВт каждая, что составляет почти 70% суммарной мощности всех станций. Показана роль государства в становлении и развитии отрасли на разных этапах ее развития. Рассматриваются основные факторы размещения, особое внимание уделено факторам размещения АЭС. Проведены расчеты коэффициентов корреляции между: генерацией электроэнергии и размещением обрабатывающей промышленности; генерацией электроэнергии и численностью населения; генерацией электроэнергии и величиной энергетических ресурсов.

Политический ландшафт включает широкий круг материальных и нематериальных феноменов. Облик столицы – это не только запечатленная в сооружениях и монументах политическая история государства, но также отражение представлений национальной элиты о его социальной опоре, перспективах развития, внешнем мире, многообразные социальные представления о пространстве. Материальные средообразующие объекты, представительские здания органов федеральной и региональной власти, памятники и мемориалы играют особую символическую роль как доминирующие категории матрицы новых репрезентаций. Цель настоящего исследования – проследить этапы эволюции важнейших материальных элементов политического ландшафта на примере памятников и зданий государственных учреждений Москвы посредством анализа их структуры, периодов возникновения и особенностей размещения. Изучены особенности современного распределения здания органов власти и памятников на территории города. Подтверждена исторически сложившаяся гиперконцентрация правительственных зданий в центре столицы или вблизи него. Выделены два крупных ареала их высокой концентрации: в районе Лубянки, Китай-города, Старой и Новой площадей и в пределах делового комплекса “Москва-Сити”. Несмотря на перенос ряда федеральных ведомств за пределы центра, заметной пространственной децентрализации управленческих функций столицы пока не произошло. География памятников повторяет общие закономерности планировки столицы. В их размещении проявляется радиально-кольцевая и секторальная структуры города, а также специализации отдельных районов. Безусловными доминантами ландшафта являются памятники, посвященные героям и событиям Великой Отечественной войны (более 40% от общего числа монументов), составляющей одну из опор современной российской идентичности. В основе значимости многих столичных памятников лежит мощный многолетний дискурс. Несмотря на возведение монументов реабилитированным общественным и политическим деятелям, жертвам новых войн и террористических актов, а также памятников православной тематики, монументальный ландшафт столицы за постсоветский период кардинально не изменился.

Статья, написанная к юбилею Г.М. Лаппо, посвящена одному из ключевых для него регионов – Московской области. Рассмотрено влияние Москвы на территории области, в том числе по данным сотовых операторов. Упор сделан на изменение территориальных структур Подмосковья на базе полимасштабного подхода и дробных статистических данных. Показано, что в постсоветский период с развитием скоростного транспорта продолжала расширяться территория Московской агломерации. Определены масштабы сезонных пульсаций границ и населения Московской агломерации при росте объемов трудовой маятниковой миграции. Показано, что агломерации второго порядка сохраняют свою роль локальных центров притяжения. Выявлены разнонаправленные территориальные сдвиги населения, промышленности, сельского хозяйства, торговли и услуг за последние 30 лет. В 1990-х годах наибольшая концентрация была типична для промышленности, к 2020 г. она стала наименьшей. Вперед вышли розничная торговля и услуги, особенно у МКАД, где спрос растущего населения столицы смыкается с областным. Концентрируется и рассредоточенное прежде сельское хозяйство, что связано с его переходом на индустриальный путь развития в рамках крупных предприятий, что не отменяет развития и малых форм хозяйствования, и расширения дачного землепользования. Комплексные полимасштабные территориально-отраслевые сдвиги выявляются как при сравнении Московской области с Москвой, так и при анализе распределения типов структур (аграрных, индустриальных, сервисных). Направления этих сдвигов показаны в разные периоды между 1990 и 2020 гг. Потенциал Подмосковья, сопоставимый с Санкт-Петербургом, – результат не только и не столько его выноса из Москвы, сколько притяжения к ней населения и деятельности. Но в строительном, торговом, логистическом и, особенно, дачном бумах видны и признаки выплеска столичной активности, подтверждая тезис Г.М. Лаппо, согласно которому рост Московского региона “от города” чередуется и сочетается с ростом “от района”.

Устойчивое управление лесными ресурсами в горных районах требует расширения региональных баз данных и современной эколого-географической основы для прогноза ближайшего будущего горных лесов. В Приенисейской части Саян авторами проведены мультидисциплинарные исследования на горных профилях в ряде конкретных регионов. На основе геоинформационных систем (ГИС) для трех ключевых горных территорий (национального парка Столбы и Саяно-Шушенского заповедника, окрестности пос. Танзыбей) созданы серии ландшафтно-типологических карт с количественными параметрами базовых климатических факторов (тепло, влагообеспеченность, степень континентальности и др.) в каждом высотном поясе. Представлена концепция и результаты исследований, имеющие прямой выход на региональный прогноз и планирование лесопользования в контексте глобальных прогнозов климата. Концепция прогноза состава темнохвойных лесов, разрабатываемая авторами, учитывает их прошлое, современное состояние, степень нарушенности пожарами и рубками, а также характер изменения климата в горных ландшафтах. Представлены итоги исследований по пространственно-временным изменениям темнохвойных экосистем в горах юга Приенисейской Сибири. Использованы материалы информационных систем разного масштаба – от АИС “Биом” для Сибири до региональных ГИС Приенисейской Сибири на ООПТ и для отдельных лесничеств. Базы данных включают блоки информации о биоразнообразии, климате, комплексных стационарных наблюдениях за 60-летний период, космические снимки и картографические материалы разного масштаба, экологические характеристики хвойных видов-лесообразователей – кедра, пихты, ели, сосны, лиственницы и других. В ходе работы применялись методы палеогеографии, климатической ординации, информационного анализа, картографирования на геоинформационной основе и др. Показана наиболее вероятная реакция темнохвойных пород, в том числе кедра сибирского, на потепление и увлажнение климата, прогнозируемое разными климатическими моделями. Предложены меры по сохранению и восстановлению ценных хвойных насаждений в горах.

Открытие стоянки Байраки в Приднестровье показало, насколько далеко от прародины – Африканского континента и как рано (более миллиона лет назад) появились предки ископаемого человека в этом регионе – в бассейне нижнего течения Днестра. В разрезе стоянки, как в аллювиальном, так и покровном комплексе VII террасы Днестра, обнаружено шесть слоев раннепалеолитических артефактов. На основе мультидисциплинарного подхода получен комплекс новых данных по стратиграфии, палеопочвам, палеогеоморфологии и археологии стоянки. В строении верхней лёссовопочвенной толщи выделены три палеопочвы нижнего и среднего плейстоцена и несколько уровней палеоврезов. Разновозрастные погребенные малые эрозионные формы позволили уточнить количество и стратиграфическое положение слоев находок и палеопочв. Два верхних слоя находок ашеля связаны со средней палеопочвой S2 и ее педоседиментом. Четыре нижних слоя – наиболее древние – олдованские, связаны с нижней палеопочвой S3 и разными фациями аллювиального комплекса. Люди начали обживать пойму Днестра около 1 млн л. н., неоднократно возвращаясь практически на одно и то же место на протяжении нескольких сот тысячелетий. Тренд почвообразования в регионе в этот длительный период свидетельствует о нарастающих аридизации и похолодании климата, который изменился от субтропического до теплого умеренного.

На южном склоне Кавказского хребта изучен химический состав вод 31 родника. Родники расположены в бассейнах рр. Мзымта и Сочи. Здесь развиты как водоносные трещиноватые карбонатные породы, так и водоупорные аргиллиты и магматические породы. Кроме того, для района характерно развитие зон минерализаций и месторождения термальных сероводородных вод. Выделено четыре типа вод: I) гидрокарбонатные кальциевые, II) гидрокарбонатно-сульфатные кальциевомагниевые, III) гидрокарбонатно-сульфатные кальциево-натриевые, IV) гидрокарбонатно-хлоридно-сульфатные кальциевые. За счет геохимических особенностей региональных горных пород все типы вод характиризуются повышенными содержаниями Se и редкоземельных элементов (РЗЭ) и пониженными концентрациями Tl, Zr, Th, Fe. Первый тип связан с трещиноватыми карбонатными породами и из-за их хорошей растворимости и водопроницаемости отличается от других типов вод повышенными концентрациями Se и РЗЭ в 2.3 и 2.6 раз соотвественно. Второй тип, рапространенный преимущественно в аргиллитах, отличается относительно пониженными содержаниями Se, РЗЭ и других элементов, что обусловлено меньшей водопроницаемостью и растворимостью аргиллитов в сравнении с карбонатными породами. Для третьего типа характерно дополнительное присутсвие в составе избыточных элементов Ва, Li, Rb и B, что связано с влиянием месторождения гидротермальных минеральных вод. Магматические породы, как самые слабоводопроницаемые и менее богатые химическими элементами, чем аргиллиты, влияют на образование подземных вод с самыми низкими концентрациями элементов. Слабоводопроницаемость магматических пород подтверждаются анализом, выполненным с применением гидрогеохимической диаграммы Гиббса, указывающим на то, что на формирование этих вод налагается фактор атмосферных осадков. РЗЭ для всех типов вод характеризуются сходным фракционированием, наследованным от горных пород региона (средние РЗЭ > тяжелые РЗЭ > легкие РЗЭ). Общее количество редкоземельных элементов и закономерности их фракционирования могут быть использованы в качестве надежного критерия для интерпретации и типизции подземных пресных вод.

Процесс и результаты российской колонизации традиционно привлекают внимание специалистов разных научных направлений. Развитие системы расселения – одновременно и важная часть, и индикатор этого процесса. На основе различных статических, картографических и литературных источников выделены генетические типы сельских населенных пунктов (снп) Камчатского края. Хотя большая часть из более чем 320 снп Камчатки в настоящее время уже исчезли или не имеет населения, их состав и география представляют интерес для анализа логики развития и перспектив дальнейшей трансформации расселения. В последние десятилетия она во многом связана с адаптацией исходных функций снп к современным условиям. В советский период, самый важный с точки зрения развития расселения, на Камчатке протекали разнонаправленные процессы: экстенсивный количественный рост, связанный с освоением местных рыбных ресурсов и сельскохозяйственных ареалов, сменился несколькими этапами “оптимизации” сети населенных пунктов. По сравнению с другими регионами Азиатской России здесь относительно слабо оказались представлены пункты, связанные с горнопромышленным освоением. В северной части края после ликвидации большинства сезонно обитаемых поселений коренных жителей сформировалась редкая и не очень устойчивая сеть стационарных поселков. В сумме все эти процессы привели к формированию на полуострове довольно широкого для территорий с очаговым расселением набора генетических типов снп – от промысловых и лесохозяйственных до аграрных, связанных с земледельческим освоением, и пригородных. Дальнейшая эволюция сельского расселения края будет зависеть от сохранения жизнеспособных элементов исходных функций населенных пунктов и социального ядра жителей, поддержания созданного на предыдущих этапах жилищного фонда и инфраструктуры.

В статье рассматривается полоса муниципальных районов на границе Костромской и Вологодской областей – территории, относящейся одновременно к периферии обоих регионов, периферии экономических районов и современных федеральных округов и “внутренней периферии” Европейской России. Эти территории входят в староосвоенное Нечерноземье, которому присущи стремительная депопуляция и сжатие освоенного пространства. Цель исследования состоит в выявлении пространственной дифференциации районов вдоль границы и ее роли в формировании различий между территориями. Были использованы различные методы: изучение исторических карт, анализ современной статистики, методы качественной социологии и полевые наблюдения. Исследование показало преимущественно барьерную функцию региональной границы, во многом обусловленную физико-географическими причинами – водоразделом Волжского и Беломорского бассейнов и конфигурацией рек, вдоль которых исторически формировались локальные системы сельского расселения и транспортные коридоры. Историческая разнонаправленность пространственного тяготения районов по разные стороны границы в сочетании с институциональными барьерами привели к дифференциации экономических и социальных процессов в муниципальных районах. Так, социально-экономические показатели районов с вологодской стороны границы в целом более благополучны и меньше различаются между собой, чем с Костромской стороны. Также исследование позволило выявить чрезвычайно важную роль, которую могли бы играть межрегиональные трассы. При общей тенденции к сокращению сельского населения и фрагментации локальной экономики территории по обе стороны границы неоднородны, формируются различные сочетания функций места. При этом относить полосу периферийных по отношению ко многим центрам территорию к зоне стихийно формирующегося природного резервата преждевременно.

Сложившаяся геополитическая и экономическая ситуация в мире, безусловно, повлечет коррекцию региональных стратегий, в том числе и в сфере экологического благополучия, для чего необходим анализ текущей ситуации, принимаемых мер по охране окружающей среды и в целом региональной экологической политики. План ее реализации в виде конкретных задач и способов (вариантов) их решения представлен в региональных экологических программах. Цель данной статьи ‒ определить сложившиеся приоритеты целевых задач экологической политики дальневосточных регионов, продемонстрировать, каким образом будет достигнуты намеченные ориентиры. Проведен анализ более 150 предложенных в региональных программах показателей/индикаторов с целью ранжирования их по наиболее типичным поставленным задачам; их дифференциации в контексте региональных различий; возможности использования для оценки реализации намеченных планов. В процессе анализа выявлены главные недоработки в подборе используемых индикаторов. Показано, что ресурсная специфика хозяйства Дальневосточного федерального округа накладывает отпечаток и на экологические программы: в экологических программах четырех субъектов значительное количество показателей (до 25%), ориентировано на ресурсные отрасли и не имеют прямого отношения к охране природной среды. Акцентируется внимание на том, что значительная часть показателей не корректны по содержанию, не имеет четких количественных ориентиров, что делает невозможным оценку достижения целей. Для большей части региональных экологических программ округа, при их пролонгации, требуется существенная доработка структуры и более тщательный отбор целевых показателей.

Статья посвящена истории развития и нынешнему состоянию географической науки в КНР. Актуальность работы связана с идущей переориентацией международных научных связей России под влиянием геополитического кризиса. За последние десятилетия китайская география как отрасль знания пережила значительную трансформацию, тесно связанную с динамикой развития страны. Опережающий экономический рост сопровождался значительными государственными вложениями в национальную научно-образовательную систему, что позволило усилить материально-техническую базу и создать кадровый и организационный задел для успешной интернационализации и расширения тематического спектра исследований. В современной КНР выделяют такие разделы географии, как комплексная, физическая, общественная и информационная. Популярны темы, связанные с климатом, расселением человека, изучением лёссовых, горных и аридных районов, урбанизацией, городским и региональным планированием, промышленными кластерами. Главной особенностью китайских географических исследований является широкое применение количественных и дистанционных методов исследования, в том числе в сфере общественных наук. Китайские географы добились значительных успехов в изучении эволюции окружающей среды в четвертичный период с помощью лёссовых и ледниковых данных, исследовании восточноазиатской атмосферной циркуляции и в районировании территории, включая теорию функционального зонирования. Однако местные специалисты встревожены растущим расхождением различных ветвей географии, нехваткой комплексных и теоретических исследований. В приложении к статье (доступно в электронном виде на сайте журнала) приведены справочные сведения об основных географических организациях, журналах и ученых. Центр географической науки – Пекин, где расположен головной институт Китайской академии наук (КАН), а также два ведущих географических факультета. Помимо столицы выделяются города Нанкин, Ланьчжоу, Шанхай, Гуанчжоу и др. Географические специальности преподаются в 44 вузах Китая. В стране работают 12 НИИ географической направленности, из них 7 входят в систему КАН, а также создана объединенная сеть полевых станций. Издается более 20 географических журналов, включая несколько англоязычных. В отделение наук о Земле КАН 138 академиков, из них более 10 географов. Активно действует Китайское географическое общество, имеющее в своем составе около 30 подкомиссий и отделения во всех регионах страны.